В Ее родном поселке тишина. В это простое слово те, кто живут на линии разграничения, вкладывают свой особый дополнительный смысл, его выговаривают с надеждой, со вздохом, боясь спугнуть. Тишина – это какой-то период, когда нет обстрелов и не слышно звуков работающих орудий. Когда «тихо», жизнь возвращается в прежнее мирное русло. И внешне все выглядит так, будто и не было ничего. Дети играют на улицах, взрослые спешат за покупками, проведать больного соседа, побывать на могилах родственников. От некоторых домов веет ароматом пасхальной сдобы.
В Ее родном поселке особенные дома. Они смотрят в небо разбитыми окнами брошенных квартир. Они плачут, и на стенах растут мокрые пятна, словно круги под глазами от вечной бессонницы их жильцов, потерявших покой после пережитого. На серых и белых замшелых щеках этих домов оспины от осколков снарядов. А в ногах у этих серых многоэтажек, за поворотами и между мокрыми от вчерашнего дождя деревьями внезапно вспыхивает цветная геометрия гаражей. Сказочные узоры дощатых ворот, крошечные дверцы, причудливые замки. Бурые апрельские лужи завистливо отражают их разноцветные профили и жадно пьют пронзительно синее небо во взъерошенных облаках.
Olena Loshakova/ICRC
В Ее родном поселке весна. Она встречает ее, выбираясь на балкон. Чтобы подставить лицо долгожданному солнцу, Она перебирается из инвалидной коляски по табуретам на эту крошечную площадку. Диабет по своему распорядился ее телом. Ей повезло, Ее дом и квартира не пострадали от обстрелов. И теперь Она ждала, когда расстает снег на балконе, чтобы достать грунт и посадить свои цветы и неприхотливую зелень.
«Я могу выехать на улицу, но подняться мне не под силу. Слишком крутой и долгий подъем. Нужна помощь», – объясняет Она. Пандус смастерил еще Ее муж. В 2016-м к несчастьям, связанным с конфликтом, добавилась боль невосполнимой утраты. Его не стало.
Olena Loshakova/ICRC
Казалось бы, жизнь сделала все, чтобы отчаяние и боль поглотили Ее, сломали, загнали в депрессию. «Но вы же знаете, что учитель не имеет права на безнадегу или тоску. Нам нельзя!», – отшучивается Она, и Ее голос наполнен молодостью и оптимизмом. Она давно не ведет уроков, но ученики по-прежнему приходят к ней заниматься историей и географией, а коллеги обращаются за творческим советом.
В Ее доме всегда сияет радуга. Это подарок внучки, воспитанницы художественного училища. Не эти ли семь полос, нарисованные детской рукой, Ее дорога в сказку, Ее собственный путь к доброте и вдохновению?
Olena Loshakova/ICRC
Она встречает все в жизни с улыбкой, вот и морщинкам и седине радуется: «Я посмотрела на себя сегодня утром в зеркало. Ой! Да я же Мальвина, с голубыми волосами!» И она читает нам свои стихи. Про скворца, про березки в весеннем лесу, про своих учеников, погибших в Афганистане, про журавлей, которые напомнили ей переселенцев с Донбасса, только птицы вернутся домой, а люди, кто знает? Она делится своей поэзией в сети, дети знакомых рассказывают, как плачут их папы, когда читают строчки с ее простыми словами. В ее стихах и боль, и радость, весь калейдоскоп полной эмоциями жизни.
Ее работа со словом – не только хобби. До конфликта она вела краеведческую страницу в Кировской городской газете «Рабочее слово». «В 2013-м меня выбрали человеком года в Кировске. А наша газета была признана лучшим городским изданием», – вспоминает она. Кировск остался по другую сторону линии разграничения. Газета больше не выходит. Журналисты разъехались.
Olena Loshakova/ICRC
В ее доме всегда цветут цветы и гостит лето. Оно в вышивке, росписи по дереву. Но ее работ не увидеть в квартире, только те, на которых еще лак не досох. Она привыкла работать, чтоб дарить что-то людям: детям новые знания, читателям новые статьи и поэзию, подругам и гостям расписную кухонную утварь, вышитые салфетки. Ее друзья и близкие признаются: «Она наш лучик, она находит в эти темные времена свет и дарит нам».
Людмила Доценко – одна из участниц программы психологической и психосоциальной поддержки населения Международного Комитета Красного Креста. Живет в Новотошковке. Восемь лет тому последствия диабета привели к ампутации левой ноги, два года тому осталась вдовой. С начала конфликта Людмила с семьей оставалась в родном поселке.