София Резник – психолог Международного Комитета Красного Креста. Она первая среди украинских специалистов, кто присоединился к команде нашей гуманитарной миссии. Сейчас за ее плечами почти трехлетний опыт психологической и психосоциальной поддержки людей, которым пришлось пережить потери, травмы и другие связанные с конфликтом стрессы.

София, что привело Вас в психологию, и почему среди всех видов этой работы Вы выбрали помощь людям на линии соприкосновения?

11 сентября 2001 года я увидела репортаж о подрыве башен-близнецов. Это было для меня потрясением. Тогда я представила, сколько погибло людей, и что чувствуют их близкие. Я начала спрашивать себя, а можно ли помочь человеку, который оказался в подобной ситуации? Если можно, то как? Как поддержать, что сказать? Поиски ответа привели меня к профессиональному изучению психологии, в частности психологии переживания чрезвычайных ситуаций, таких как военные конфликты и катастрофы. Поэтому работа в МККК в зоне конфликта – это моя стопроцентная самореализация. Пожалуй, это именно та практика, которая дает больше всего профессиональных знаний. Для меня она началась с выездов в отдаленные села на линии соприкосновения вместе с волонтерами Общества Красного Креста Украины. С момента, когда я взглянула в глаза человеку, пережившему обстрелы, потери, когда услышала, что и как он пережил, как ему удалось справиться с этим или наоборот, не удалось… С августа 2016 года мы совместно ведем психологическое консультирование, включающее беседы с людьми, выражение сострадания, сопереживание и тому подобное. И это именно то, чего я, еще будучи школьницей, захотела для себя в жизни – иметь возможность помочь и утешить, поддержать и вдохновить.

Olena Loshakova/ICRC

А каким был первый проект в МККК?

Мой первый проект «Помощь тем, кто помогает» был направлен на поддержку и обучение специалистов, которые в своей работе сталкиваются с большим количеством людей и помогают им. Это учителя, врачи, социальные работники, волонтеры.

Первая задача этого проекта – научить человека распознавать признаки стресса как у себя, так и у тех, с кем он взаимодействует. Например, в школах мы знакомили учителей с методиками работы с учениками, ведь детская психика наиболее уязвима, однако, не умея вовремя увидеть признаки стресса, можно не заметить, что ребенок страдает. Программа продолжается и по сей день.

Как люди относятся к вашей работе? Легко ли удается установить профессиональный контакт с теми, кто пережил обстрелы или гибель близкого человека?

Мы часто сталкиваемся с людьми, которые пережили ранения, потеряли близкого человека, жилье, были вынуждены переселиться, начать жизнь заново. Но это их не сломило. Они внешне выглядят сильными, уверенными в себе, отвечают, что не нуждаются в психологической поддержке. Но когда начинаешь с ними говорить, спрашивать об их переживаниях, они начинают плакать – так находят выход скрытые, зажатые внутри силой воли эмоции. И тогда люди соглашаются на участие в программах, ведь сами для себя осознают, что боль не прошла, и с этим надо работать. Для меня это всегда надежда на то, что человек будет в состоянии преодолеть последствия тяжелых событий и восстановит то, что в психологии принято называть внутренним ресурсом.

Еще одна преграда – стигма по отношению к людям, получающим психологическую помощь. Она до сих пор царит в нашем обществе. Как следствие, многие стесняются обращаться за этим видом помощи, считают, что консультация нужна только тем, кто имеет патологии, опасаются насмешек со стороны соседей и односельчан.

Поэтому в нашем проекте с населением контактируют именно волонтеры Общества Красного Креста Украины, которые не являются профессиональными психологами, но прошли специальную подготовку как консультанты по оказанию помощи. Мы проводим тренинги и консультации для них, наблюдаем и оцениваем их работу, совместно прорабатываем каждый случай. Поэтому помощь, которая предоставляется человеку, профессиональная, и в то же время намного легче налаживается контакт.

Olena Loshakova/ICRC

Можно ли человеку, который продолжает жить под обстрелами, без воды, света, друзей, родных, связи с миром, вернуть контроль над своей жизнью?

Первое, что мы объясняем: мы не способны остановить конфликт. Но способны повлиять на уровень переживаний, вызванный его последствиями. Поэтому мы напоминаем о том, как важно анализировать ситуацию, разрабатывать конкретный план действий на случай экстренных случаев, чтобы человек обезопасил себя настолько, насколько может. Одновременно знакомим их с релаксационными методиками и дыхательными техниками, обучаем техникам самопомощи, чтобы человек был способен справиться в одиночку, когда рядом не будет психолога или консультанта.

Самая тяжелая категория – семьи лиц, пропавших без вести. Их ситуация не похожа на другие, потому что они продолжают жить между двух миров: в первом их близкий жив, а во втором – она или он умер. Это состояние можно описать как ожидание, умноженное на неизвестность.

Мы помогаем людям восстановить свои так называемые «внутренние ресурсы». С помощью консультанта человек находит или создает собственные стратегии преодоления стресса. Для нас это самая высокая награда.